Грани русского раскола - Страница 19

Познакомившись с документами МВД, свидетельствующими о мятежном духе раскола, лидеры русской эмиграции не замедли приступить к претворению этого идейного багажа в реальные дела. А.И. Герцен первым взялся объяснить староверию его историческую миссию. Начались интенсивные контакты с представителями раскола, во время которых Герцен выдвинул идею об учреждении в Лондоне старообрядческой церковной иерархии. Обсуждался выбор кандидата на новую епископскую кафедру; ему предлагалось дать имя Сильвестр, а по кафедре именовать его епископом Новгородским, в честь вольного Великого Новгорода. А.И. Герцен горячо настаивал на скорейшей реализации задуманного: ему хотелось торжественно открыть кафедру во время лондонской Всемирной выставки. Тогда же из Лондона хлынул поток информационных материалов, предназначенных для старообрядцев. Помимо «Колокола», в течение 1862-1863 годов выходило издание, специально посвященное проблемам староверов, – «Общее вече». Как с гордостью подчеркивал А.И. Герцен, это первый опыт прямого агитационного обращения к народу, первая завязавшаяся переписка с раскольниками, которая, по мнению его соратников, «скоро примет исполинские размеры». Редактор газеты Н.П. Огарев стремился дать слово самим страдальцам и жалобщикам из народа, и на «Общее вече» приглашались старообрядцы независимо от согласий и толков. Все они призывались к Старообрядческому собору необходимого для обсуждения ситуации в России.

Обсудить, по убеждению газеты, требовалось многое. Например, покойного императора Николая I, «великого насильственных дел мастера», гонителя и преследователя староверия. Издатели восклицали:

...

«Нет, это не русский, не земский царь, каким народ себе его воображал, от которого ждал правды, это просто петербургский император, рожденный от немецких родителей... выписанных для наследия престола из-за моря».

Царство этого немца с сенатом и синодом уподоблялось ядовитому дереву, сыплющему на русский народ свои отравленные плоды и истребляющему народное достоинство. Противостоять вражеской силе через подлинное единение – вот в чем виделась главная общая задача. Для лучшего восприятия подобные призывы оснащались цитатами из религиозных писаний, широко распространенных в староверческой среде. Так, полиция выявила некое «Послание старца Кондратия», изготовленное в лондонской эмиграции. В нем доступным языком, на основе Священного Писания обосновывалась мысль об антихристе, под которым разумелся, естественно, Государь Император. Говорилось и об антихристовых слугах в лице правительства; утверждалось, что вследствие разделения людей на сословия происходит ущемление свободы и т.п. Значительное количество такой литературы предполагалось доставлять на Нижегородскую ярмарку, куда съезжались старообрядцы со всей России, и более подходящего места для агитационных целей придумать действительно трудно.

Вся эта просветительская деятельность преследовала вполне конкретные цели. О них мы можем судить по письму Н.П. Огарева, направленному московскому купцу И.И. Шибаеву, который являлся представителем рогожских старообрядцев для контактов с заграничными друзьями, и перехваченному полицией. В письме изложена просьба сделать все возможное для сбора ополчения, состоящего из раскольников «как главных распорядителей всего ожидаемого движения»:

...

«Работайте только и работайте, собирайте себе приверженцев, где можете и сколько можете, особенно по уездам и губерниям; война только начинается... хорошо, если бы вы составили хоть какое-нибудь ополчение к Рождеству (1863 года. – А. П.)».

Добавим, что адресат Н.П. Огарева никак не мог реализовать поступившие просьбы: в июле 1862 года купца-раскольника И.И. Шибаева арестовали и продержали в тюрьме около двух лет, после чего выдали на поруки его родному брату, также купцу поповщинского согласия.

Среди лидеров русской революционной эмиграции особое место занимает М.А. Бакунин. Человек удивительной судьбы, знаменитый бунтарь, приговаривавшийся и к смертной казни, и к пожизненному заключению судами Пруссии, Австрии и России. Сумев бежать из сибирской каторги, он в 1861 году присоединился к А.И. Герцену и Н.П. Огареву. Эмиграция пополнилась ярким лидером, ставшим центром притяжения для молодого поколения, чьим кумиром был Бакунин. Он также связывал перспективы борьбы против правительства с русским расколом. Уже в первом своем выступлении на страницах «Колокола» в 1862 году он выражал мнение о русском народе, глядя на него сквозь призму раскола, который охарактеризовал чрезвычайно высоко:

...

«Народ унес свою душу, свою заветную жизнь, свою социальную веру в раскол, который разлился по России как широкое море... Раскол двинул вперед его (народа. – А. П.) социальное воспитание, дал ему тайную, но, тем не менее, могущественную политическую организацию, сплотил его в силу. Раскол подымет его во имя свободы на спасение России».

Русский народ представлялся Бакунину совокупностью более чем двухсот религиозных сект, которые имеют политический характер и сходятся на отрицании существующей власти и синодальной церкви. Почитание народом российского императора он считал мифом давно минувших времен: Русь проникнута совсем иными настроениями, связанными с образом царя-антихриста, а период правления Романовых: по его мнению, это то самое апокалипсическое испытание, за которым неизбежно наступит обетованное тысячелетнее царство. Пылкий революционер уверял: для пробуждения раскола нужен только повод. Например, он уповал на польское восстанием, считая, что: